Ученый из Адыгеи Нурбий Ловпаче расшифровал загадочные символы и надписи в виде петроглифов и иероглифов на обнаруженной недавно Лооской плите, датируемой бронзовым веком.
По его мнению, речь идет о душе и загробном мире, что еще раз подтверждает погребальную функцию мегалитов Западного Кавказа.
Нурбий Ловпаче
Н. Ловпаче сразу определил, что символы относятся к протописьменности древнейшей цивилизации. По некоторым оценкам, результат данного исследования может быть научной сенсацией. Обнаруженные надписи и рисунки на Лооской плите могут свидетельствовать о том, что письменность на Кавказе зародилась гораздо раньше, чем принято считать.
До этого самым древним памятником письменности являлась Майкопская плита, возраст которой – 3,2 тысячи лет. Предполагаемый возраст Лооской плиты – 4 тысячи лет, рубеж 2 и 3 тысячелетия до нашей эры. Пока это только гипотеза, но она имеет право на существование, дальнейшее развитие, изучение и доказательство, считает ученый.
Лооская плита - артефакт, весом около половины тонны, был обнаружен у горного ручья в мае 2014 года года вблизи поселка Лоо в Сочи. Как предполагает Нурбий Ловпаче, плита из мелкозернистого песчаника 50 на 60 см и толщиной около 22 см в результате оползней съехала в овраг между двумя дорогами, где ее и нашли местные краеведы.
Лооская плита
Среди них – представитель шапсугской общины Хушт Мадин и сочинец Андрей Кизилов – сотрудник отдела археологии Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований. Они передали эту плиту в Национальный музей РА.
В течение двух месяцев Нурбий Ловпаче расшифровывал каждый символ и устанавливал их взаимосвязь, основываясь на хеттском иероглифическом письме. По словам ученого, плита расслоилась на два фрагмента, на каждом из которых – надписи погребального значения, отчетливо просматриваются небесные светила, корабль, рыба, олень, решетка, фасад дольмена и т.д. После внимательного изучения Нурбию Лопаче удалось их расшифровать и выстроить связный текст.
"На первом фрагменте написано: "Душа великого пророка, знаменитого лучника. В 11 полулунии душа Муксы достигла псэуна (Дом души)". На втором фрагменте – "С уважением к душе прадеда Аситавада и жрицы. На солнечной воде отправились в псэун", – сказал Нурбий Ловпаче.
Он также отметил, что надписи читаются справа налево или сверху вниз. Ученый добавил, что вокруг надписи изображены поясняющие ее рисунки. Один сюжет – олень на шесте – это царский погребальный символ, характеризующий древнюю Майкопскую культуру (только в ней в основном присутствуют бычки). Другой сюжет – семиконечная звезда, также характерная для адыгского фольклора.
"Кроме того, на плите изображена решетка – это земледельческий символ, отчетливо видны и лодка с мачтой, фасад дольмена, рыба, обозначающая загробный мир. Можно предположить, что эта плита являлась частью либо дольмена, либо святилища. А предки адыгов – строителями мегалитов и основателями дольменной культуры", – сказал Нурбий Ловпаче.
Майкопская плита
Майкопская плита была обнаружена в усадьбе жителя пос Северо-Восточные сады г.Майкопа в 1960 году. В 1968 году плита оказалась в Кунсткамере.
Надпись на плите была дешифрована ленингрдским ученым Г.А. Турчаниновым на древнеабхазском языке. Он считал, что надпись относится к XIII-XII вв. до н.э. Согласно Турчанинову надпись гласит: "Этот город, кому принадлежит - царь великий наш царь Мран есть. Город Айя его собаственность - есть. Правитель Х-3 соорудил его в месяц сева в 21 году на самой окраине гор".
В дальнейшем Турчанинов переработал этот текст: "Этот азегского царя Великого Марны потомок (сын) есть. Крепость Айя его собственность. Пагя из Хизы сюда выйдя в начале месяца сева в 21 году, соорудил (эту) крепость в стране скал, в золотоносной земле, в долине Паху".
Адыгейский ученый и археолог Н.Г. Ловпаче обнародовал свою версию перевода на основании хеттского иероглифического письма на древнеадыгском языке: "Великий жрец Хебату, наместник бога касутава, 51-летний муж, придя в "сады", построил город отпрыску царского дома Сапуле, младшему брату Арнувады. Тысячу рук (строителей), маталла и агари (граб) доставил правитель в город. В 25й год хатама (процветания?) правитель освятил дворцовую крепость Маэ жертвой 21 овцы божеству зерна Хаяме обпахав его".
Мировоззрение древних атыхов и хаттов
Н.Г. Ловпаче
Главным источником в данном случае служит древнехалдейский трактат по астрологии, составленный из пиктографически-иероглифического материала, имеющего много похожего с изображением серебряного сосуда Майкопского кургана «Ошад» (начало III-го тысячелетия до н.э). В XXIII-м веке до н.э. древнеассирийский царь Нарам-Син переложил этот трактат на клинопись, выполнив и хронологический пересчет. В библиотеке Нарам-Сина, раскопанной в столице древней Ассирии — Ниневии, обнаружена глиняная табличка, на которой помещен краткий клинописный текст: «В двадцатое новолуние (3750-го года до н.э.) Фар Хатти (Var Hatti — царь хатти) приходит и занимает трон Аккада».
В древнем фольклоре адыгов сохранилась легенда о походе Уар-Хату в Малую Азию, который окончился в 3750 году до н.э. на Ефрате. Плита из г. Кархемиша с иероглифическим текстом, содержание которого передано в «Рукописи Древней Гилдани (Ассирии)» более подробно описывает поход Уар-Хату. В тексте из Кархемиша П-го тысячелетия до н.э. военачальник или вождь Уар Хату возглавляет народ «ха-туун», то есть, людей хатти. Уун - человек по-древнеадыгски и по-абхазски (Абрегов А.Н.). Следовательно, легендарный Хату по-русски должен звучать как «хаттский человек» (у — усеченное уун), а если принять во внимание древнеассирийское «Var», которое по-адыгски звучит как «Уар», то Хату был царем хатуунов, основавшим в Малой Азии «хаттское или атхское» (скорее всего хаттско-атхское) царство». Абадзехская легенда рассказывает о стихийном бедствии — нашествии саранчи, постигшем адыгов в какое-то время после рубежа VI—V-гo тысячелетий до н.э. и вынудившего уйти большую часть народа (очевидно, равнинно-земледельческую) в Малую Азию.
Сопоставление перечисленных и иных данных (фольклорных, археологических и антропологических) позволяют считать захороненных в Унакозовской пещере людей (старика с тремя детьми), представителями северо-кавказских хаттов-хатуунов, которые, возможно, ушли, спасаясь от голода в Малую Азию и пришли в конце концов в 3750 году до н.э. на Ефрат под предводительством Уар-Хату.
Однако это переселение хаттов было возвратным. Дело в том, что по археологическим материалам протомаикопской культуры эпохи неолита, добытым из горных памятников Адыгеи, еще в новокаменном веке, примерно, в конце VI, в V-м тысячелетии до н.э. из Анатолии на Западный Кавказ мигрировало какое-то племя, принесшее с собой с юга традиции малоазийской культуры Чатал-Хуюк: (мотыжки Сочи-Адлерского типа, т.н. флажковые наконечники стрел, технологию и гончарную технику керамики, навыки оседлого стационарного земледелия, стиль монументальной росписи и др.). Эта культура была раннеземледельческим компонентом Северо-Кавказской протомайкопской культуры меднокаменного века. Фольклор адыгов также подтверждает древние миграции из Анатолии.
Вполне возможно, что основное занятие пришлого племени легло в основу этнонима, данного ему местными горными скотоводами-солнцепоклонниками атхами. Если учесть замечание языковеда Вяч. Иванова о том, что современное название бывшего племени «хьатикъуай» и селения «Хьатикъуай», являются языковыми памятниками древнему этнониму «хатти», и учесть факт постоянного подчеркивания в хеттских клинописных текстах двойной «т» в словах «хатти», «хетт», «хит-тит», абруптив адыгского «т» мог в древности иметь такое графическое выражение, то можно гипотетически вывести этимологию «хатти». Это, по сути, земледелец — злакокопатель. В современном адыгском «хьэ» означает ячмень, а в древности, очевидно, означало злак.
Приход в эпоху неолита земледельцев из Малой Азии не означает вторжения совершенно чужого народа. Языковеды считают, что прасеверокавказский язык, к которому относится древнехаттский, с незапамятных времен был распространен не только в Передней Азии, но даже и в Восточно-Средиземноморском бассейне.
В высокоразвитой Майкопской археологической культуре периода ранней бронзы III-го тысячелетия до н.э., в которой слились вышедшие нa Закубанскую равнину из гор и предгорий атыхи, хатты и, возможно, протоарии-индоевропейцы в лице «ямников» Прикубанья, вычленяется очень выразительный земледельческий компонент, сходный с культурой Аладже-Гуюк Анатолии и который смело можно назвать «хаттским» в отличие от скотоводческого «атыхского».
Таким образом, комплекс источников по древней истории Северо-Западного Кавказа, составленных из фольклорных, палеографических, археологических, антропологических и языковедческих материалов дает возмoжнocть оперировать этнонимом «атыхи» и «хатты» уже с IV-ro тысячелетия до н.э.
Известно, что полутысячелетняя история Хеттского государства была полна драматизма. В нем происходили революции, смены династий царей, смены общественных укладов. Это государственное образование было очень неоднородным. В конце третьего тысячелетия до н.э. в Малую Азию вернулись их соплеменники, ранее ушедшие на Северный Кавказ и возвратившиеся под руководством индоевропейских вождей (как предположил американский исследователь Джеймс Макуин). Эти индоевропейцы вместе с кавказцами-атхами и северокавказскими хаттами в середине третьего тысячелетия до н.э. создали на Северном Кавказе Майкопскую культуру. Представителями этой культуры европейские археологи считают «курганные племена». В Анатолии они продолжили развитие Майкопской культуры. Там ее называют культурой Аладжи-Гуюк. Объединившись с малоазийскими индоевропейцами, лувийцами и палайцами, хетты, (на самом деле неситы, взявшие себе этноним хаттов, в виде «хиттит»), захватили власть и создали Хеттское царство. Периодически их господство переходило от индоевропейцев к хатто-атыхам и обратно. Когда властвовали индоевропейцы, устанавливалась автократия. Когда власть переходила к династии царей кавказского происхождения, образовывалась консредерация племен. Но все время религиозная власть была в руках хаттских жрецов.
Подобная картина наблюдается и на Северо-Западном Кавказе, где уже в конце V-гo, начале IV-гo тысячелетия взаимодействовали кавкасионцы-атыхи, малоазийские земледельцы-хатты и ипдоевропейцы-ямники (видимо, будущие арии). В IV-м и 1-й половине 111-го тысячелетия до н. э. ведущую роль в Древней Адыгее играли кавказские ранние скотоводы атхи. И уже, видимо, в 1-й половине III-го тысячелетия до н.э. здесь возник союз Майкопских племен. Этому союзу предшествовал длительный и трудный период акклиматизации пришельцев из Малой Азии (прахаттов, появившихся здесь еще в V-м тысячелетии, затем месопотамцев (шумеров) примерно в середине IV-гo тысячелетия до н.э. и еще одной волны хаттов в конце IV-гo или на рубеже IV—III тысячелетий до н.э.
С севера, из прикубанских степей, с древними кавказцами-атыхами общались кочевники-скотоводы, так называемые ямники, одни из родоначальников индоевропейской семьи языков. Интересно наблюдать взаимодействие этих трех или четырех этно-культурных общностей. Здесь необходимо еще учитывать и постоянные связи атыхов со своими южными соседями в Закавказье. Поскольку они, в свою очередь, активно контактировали с передиеазиатскими передовыми цивилизациями, северокавказцы постоянно получали через них положительные импульсы от Натуфийской халколитической, Малоазийской культуры Чатал-Хуюка, а затем Хаджилара и Месопотамских культур Джемдет-Наср и Убейд.
Очень заметным в археологии Северо-Западного Кавказа является столкновение двух различных идеологий культа плодородия — кавказской и переднеазиатской. У переднеазиатцев, как впрочем, и у праиндоевропейцев, этот культ олицетворяла Великая богиня — Мать-земля известная под различными именами — то под именем Инанны (или Наины), Иштар, Кубабы (Кибеллы). Богиня изображалась в виде обнаженной, цветущей женщины (в основном в скульптуре и особенно часто в мелкой пластике (с пышными формами).
